https://archiveofourown.org/works/15602148

***

У Хэнка был длинный день.

Работать в ДПД изнурительно само по себе и особенно после революции андроидов. Разбираться с приёмным андроидским сыном на вершине этой кучи? Безумие.

У них выходной. Коннор не тратит времени даром и уносится с визитом в новый Иерихон, чтобы провести время со своими людьми. Он поступает так всё чаще, пользуясь каждым случаем. Хэнк не уверен, как к этому относится. С одной стороны, влиться в общество — хорошо для него, наверное. Если только смириться с его новоприобретенной природой. И не придётся рассчитывать исключительно на Хэнка и Сумо в качестве моральной поддержки. С другой стороны… Коула забрали у него задолго до того, как он смог ощутить и усвоить пресловутое взросление и отделение. Он волнуется. Все старики волнуются.

Возможно, он просто немного оскорблён спешкой, в которой Коннор был этим утром. Собранный и готовый выбежать едва поздоровавшись. Паршивец.

Хэнк улыбается про себя, жестом показывая Джимми налить ещё. В пустом доме слишком тихо без этого мальчишки и его иногда откровенно странных “личных вопросов”. Поэтому он решает прогуляться до своего любимого бара.

— Эта последняя на сегодня, — предупреждает бармен, вырывая Хэнка из размышлений.

— Что? Да ладно, Джим, я думал я был твоим любимчиком!

— Ты и есть, — заверяет Джим, — но твой мальчишка недавно заходил и резонно заметил, что я останусь без своего любимого клиента, если позволю ему и дальше травить себя алкоголем.

Первая реакция Хэнка — раздражение на этого маленького засранца — быстро затмевается волной нежности, вызванной беспокойством за него. И Джимми запомнил Коннора, как его мальчишку.

Чертовски верно.

Он посмеивается про себя.

— Ладно, — говорит он допивая, — пожалуй я должен вернуться до того, как парню станет скучно и он решит что-нибудь ещё проанализировать.

Джимми, мягко говоря, смущён.

— Что?

— Шутка для своих. Увидимся, Джим. — Он оплачивает счёт и уходит. По пути домой Хэнк совсем не думает о том, что окружающие воспринимают Коннора, как его сына и насколько он гордится этим.

В доме горит свет, когда он подъезжает — странно. Обычно Коннор возвращается позже. Он не раз пугал Хэнка, будя после полуночи и изнывая от желания рассказать обо всём, что узнал о себе самом и чувствах в целом. Чаще всего это “Маркус показал мне это” или “Маркус научил меня тому”, или “я ходил посмотреть на ту штуку с Маркусом”, если задуматься, Коннор очень много времени проводил с так называемым лидером революции. Видимо двум прототипам РК хватило пяти минут во время и после революции, чтобы стать закадычными друзьями. Родственные души, возможно? Хэнк в жизни не скажет об этом вслух, но он чувствует себя слегка обделённым.

С этим ничего не поделать, он понимает. Судя по рассказам Коннора именно Маркуса и его речь нужно благодарить за то, что он смог в итоге пробиться через своё программирование. В мире не осталось андроида, который не восхищался бы Маркусом за то что он сделал и был способен сделать для их вида. И кто сможет лучше научить чувствам, чем человек, у которого их больше всего? Хэнк всего лишь раз лично встретился с Маркусом, но Боже милостивый, этот парень олицетворение души нараспашку.

Достойно восхищения, но тебя бросят на съедение волкам, если позволить состраданию взять верх над инстинктом самосохранения. Что, как Коннор раздражённо бормотал пару раз, Маркус иногда и делает.

Хэнк улыбается в отместку.

Чёрт, он становится сентиментальным, раз волнуется ещё и за друга своего сына — а он только раз с ним встретился! Он трясёт головой, вставляет ключ в замок и поворачивает. Незнакомый, но определённо вкусный запах ударяет по нему, как только он открывает дверь.

Должно быть Коннор готовит ему ужин — он всё же пытается заставить Хэнка перейти на здоровую пищу.

Хэнка всё ещё сбивает с толку, что вселенная сочла его подходящим для получения таких милых жестов. Борясь с ухмылкой, он проходит мимо крепко спящего в своей маленькой собачьей кровати Сумо и шагает на кухню, ожидая увидеть беспорядок и Коннора в его центре, облизывающего всякое, чтобы убедиться в наличии соответствующей питательной ценности. Или похожую хрень.

— Коннор, я верн…

Открывшаяся глазам сцена определённо не соответствует его ожиданиям.

Во-первых, Коннор не готовит. Готовит Маркус.

Во-вторых, Маркус не в своём робот-мессия образе. На нём синие джинсы, серая футболка с подвёрнутыми рукавами и, подумать только, хлопковый фартук. Для начала Хэнк даже не знал, что у них в доме есть фартук.

Последнее — и самое тревожное — похоже Коннор старательно отвлекает Маркуса, пока тот пытается готовить. Коннор позади, обнимает его за талию и продолжает тянуться к плите, бормоча что-то и оставляя короткие поцелуи на шее. Маркус жалуется, без энтузиазма в голосе, и шепчет “детка, пожалуйста” или “я готовить пытаюсь” и всё же продолжает наклонять голову, подставляя шею под поцелуи.

В целом это как сцена из хренового романтического фильма. Серьёзно, Хэнк должен был заметить к чему всё идёт — куда больше смысла появилось в прорве странных взглядов и долгом молчании.

— Ну, смотритесь уютно, — в этот раз он говорит громче и Коннор тут же отскакивает от слегка застывшего на месте Маркуса.

Оу, это так мило. Они думали, что смогут его облапошить.

— Х-хэнк! — голос Коннора слегка прерывается помехами, пока его процессор разрывается между попытками звучать как обычно и стыдом за поимку на непристойном поведении на кухне. Хэнк сохраняет молчание, но по его взгляду видно, что он ждёт продолжения. — Ты рано вернулся…

— Ну да, раз кто-то счёл необходимым сказать Джиму ограничить мои расходы тремя напитками за ночь.

Коннор выглядит робко, но он приближается к Хэнку с любящей улыбкой.

— Кто-то должен заботиться о тебе, — комментирует он, — не у всего есть запасные части.

Хэнк на самом деле ненавидит вспоминать о собственной смертности и возрасте. Но волнение Коннора стоит всего этого нытья. Хэнк знает, что должен Маркусу за помощь в прорыве.

Кстати о Маркусе. Бесстрашный лидер революции андроидов сейчас совершенно не выглядит бесстрашным. Он снова и снова суетливо проверяет еду, а его выражение лица становится всё напряжённее.

— К слову об оздоровительных привычках… — начинает он. Речь и близко не так отмеренна и беспечна, как на том трогательном видео, где Хэнк впервые услышал Маркуса, — я провожал Коннора домой и он рассказывал, что вы часто заказываете еду с доставкой? Я предложил остаться и показать ему несколько блюд, которые готовил для Карла. Полезно и так же вкусно, как фастфуд!

О, это достойное оправдание. Хэнк хреново питается и он знает об этом. И всё же он не может не думать о скрытом мотиве: Коннор так прижимался к Маркусу. Судя по виду он хотел бросить готовку к чертям, развернуться и нырнуть за поцелуем.

Он им почти сочувствует.

— И что тут у нас?

Почти.

Красноречивый и учтивый лидер революции растерял все слова. По крайней мере выглядит так, будто он тщательно подбирает правильную формулировку. Но Коннор, благослови Господь его маленькое честное сердце,  сдаёт Маркуса.

— Он откровенно пытается купить твоё расположение вкусной едой, потому что мы состоим в романтических отношениях. И их глубина и сексуальная природа может спровоцировать тебя — мою единственную родительскую фигуру — на защитную реакцию в отношении меня и гневную — в его.

Если бы Хэнк пил, он бы, скорее всего, выплюнул всё, как персонажи в мультфильмах. У Маркуса бесценное выражение лица: что-то среднее между шоком, смущением и ужасом.

Отлично, опекающая сторона Хэнка на мгновение задумалась.

Если бы он был до конца откровенным… Маленькая часть его чувствует, как собственничество поднимает свою уродливую голову в глубине души. Кипя от мысли, что кто-то ещё претендует на свободное время его маленького мальчика. Но довольно быстро загоняет это поглубже — Коннор самостоятельная личность и за это они сражались и едва не умерли: за право жить, быть свободными, любить и быть любимыми.

Хэнк, даже если бы захотел, не мог бы гордиться сильнее. Однако это не значит, что он будет облегчать мальчишкам жизнь.

— Окей, во-первых — слишком много информации, —  говорит он, слегка запнувшись, когда его разум догнал и осознал, что Коннор только что назвал его родительской фигурой в лицо. Ему просто что-то в глаз попало, если кто-то спросит.  — Во-вторых… — он поворачивается к Маркусу и окидывает оценивающим взглядом, пока вытаскивает на поверхность весь свой образ старого сварливого детектива. На Маркуса он смотрит как на подозреваемого, от которого собирается признания. Тот выглядит удивлённым на секунду, но взгляд выдерживает. Его так просто с места не сдвинуть, это уж точно. Следовало ожидать от человека, который пошёл вперёд под прицел винтовок свата и начал петь. Хэнк ухмыляется. — Моё расположение будет напрямую зависеть от того, насколько вкусным окажется этот ужин.

Маркус расплывается в облегчённой, нежной и даже слегка понимающей улыбке. Чёрт побери, те кто говорят, что андроиды не люди, явно никогда не видели его улыбку: в одном этом лице больше жизни, чем в большинстве людей, которых Хэнк видит каждый день. Он знает, в такие игры с андроидами не поиграешь: они оба уже осознали, что просто встаёт в позу из-за первоначальной путаницы и неловкости. Не смотря на это он доводит дело до конца. Реакция Маркуса, даже знающего, многое расскажет Хэнку о человеке, который выбивает почву из под ног его сына.

Маркус, не тратя времени, накрывает на стол как профессиональный шеф, даже когда индикатор Коннора мигает жёлтым — они вероятно пользуются этой странной вай-фай телепатией. Возможно Маркус шлёт что-то вроде “Коннор, мы обсуждали это, я должен был вести диалог!”. И Коннор просто дерзит ему, как маленький засранец, судя по туманной, но определённо причудливой улыбке на его губах.

— Острая жареная курица с миксом из овощей и каджунским соусом, — рассказывает Маркус, ставя перед Хэнком положительно аппетитную тарелку, —  мои протоколы опекуна включают отслеживание пищевых пристрастий пациента. В моей базе более тридцати тысяч рецептов со всего мира.

Хэнк не скрывает — он впечатлён.

— Значит ты умеешь делать суши? — Он уточняет с любопытством.

— Умею. Я могу приготовить для вас во время следующего визита, — Маркус возвращается к ожидающему виду с изогнутой бровью, — Коннор рассказывал мне, что у вас есть карликовый бонсай. Я буду прав предполагая, что вы оцените традиционный чай к суши? Я могу найти и заварить для вас матчу или сенчу.

Чёртовы прототипы и их умственные способности. Ну, все подсказки на поверхности: его собаку зовут Сумо, у него есть карликовый бонсай и он только что спросил про суши, из всех рецептов в мире, но всё же. Не все так быстро улавливают.

Хэнк трясёт головой.

— Конечно, почему нет, — он ворчит, наконец-то ныряет в тарелку… и замирает после первого куска.

Это хорошо. На уровне пятизвёздочного ресторана хорошо. Ну разумеется. Карл Манфред один из богатейших людей Детройта. Естественно каждая мелочь в исполнении его опекуна должна быть первоклассной и идеальной. — Воу.

Маркус на мгновение напрягается.

— Что-то не так? Слишком остро? Я могу приготовить белый рис, чтобы снизить остроту! Коннор говорил мне, что у вас нет аллергии, так что я предположил…

— Успокойся, сынок, — Хэнк останавливает его протянутой рукой, — Боже, паникёры вы оба. Я в порядке. Это вкусно.

Маркус заметно сдувается от облегчения. Краем глаза Хэнк видит, что плечи Коннора тоже опускаются. Как эти двое могут быть такими милыми, что он чувствует себя сопливым, сентиментальным стариком? Чёрт бы всё побрал.

— Господи Боже, вы можете хотя бы присесть? Это чертовски странно!

Оба андроида быстро усаживаются за стол. Не так невозмутимы, как пытаются казаться… особенно Коннор. У него впечатляющий покер-фэйс, это факт, но Хэнк знает о чём говорит. И прямо сейчас мальчишка борется с желанием вытащить свой четвертак для калибровки. Его одобрение этих отношений очень важно.

И его сердце снова переполняет. Ему почти приходится притвориться, что глаза слезятся от специй в курице.

Еда отличная, без вариантов. И Хэнк соврёт, если скажет, что против визита и готовки Маркуса, или того, что Коннор загрузит его протоколы. Но поскольку кота вытащили из мешка он собирается ещё немного повеселиться.

— Ты отличный повар, парень, этого не отнять… — хвалит Хэнк, не пропустив гордой улыбки Коннора и слегка расправляющего от удовольствия плечи Маркуса, пока они не-так-уж незаметно глазеют друг на друга. Чёрт побери, они такая милая пара. — … но боюсь настало время спросить, какие именно у тебя намерения в отношении моего сына.

К его удивлению Маркус колеблется.

— Я… вы не выглядите любителем романтических тирад, лейтенант Андерсон.

Ооуууу, мистер робо-мессия стесняется. Хэнк совершенно не в состоянии и дальше сдерживать хихиканье.

— Ты удивишься, — бормочет он, однако на самом деле не оставляет времени должным образом осознать это, — но справедливо. Тогда не увлекайся. Оставь поэтичность для журналистов. Или своего парня.

Маркус… не совсем запуган, но снова выглядит так, будто очень осторожно размышляет, что сказать дальше. Он даже на мгновение прикрывает глаза. И, когда снова их открывает, на его лице появляется та спокойная  уверенность, с которой он впервые объявил миру, что андроиды проснулись и готовы драться за свободу. Значит это так же важно для него. Тоже хорошо.

— Тогда я буду откровенен, — начинает Маркус. В его голосе больше нет той вежливой неловкости, теперь он мягкий, но решительный, — я люблю Коннора. Я люблю его с того момента, как он впервые наставил на меня пистолет и буду любить, пока не надоем ему или не упаду замертво. Он принял мои чувства к нему и пока отвечает взаимностью.

— Пока?! Почему ты… — Коннор бьёт его по плечу и тут же целует в щёку.

Вот дерьмо. Это было признание и ещё половина. Что вообще можно на это сказать? Хэнк вытряхивает себя из лёгкого оцепенения, в котором он оказался под уверенным взглядом Маркуса.

— Это… Рад слышать. — Комментирует он и слегка прочищает горло, перед тем как украсть собственное выражение. — Уверен, мы обойдёмся без уточнения, что если ты его обидишь, я превращу тебя в ёбанный игровой автомат и никакое проникновенное пение твою задницу не спасёт.

— Хэнк!!! — Коннор, мягко говоря не в восторге от подачи, но Маркус видимо ожидал этого.

Его губы изгибаются в хитрой усмешке, взгляд на мгновение опускается вниз, перед тем как снова зафиксироваться на Хэнке.

— Я также уверен, вы знаете — Коннор вполне способен сам надрать мне задницу, если решит, что я плохо с ним обхожусь… — верно, но ладно тебе, парень, позволь отцу делать его работу, — но всё по-честному. Если я когда-нибудь причиню Коннору такую боль, что он даже побить меня не захочет — я лично обеспечу вас бортиками.

Ну, чёрт. Коннор выглядит так же удивлённо, как Хэнк себя чувствует. Значит он, скорее всего, не слышал маленькой речи Маркуса заранее.

— Маркус… — он едва слышно шепчет, протягивая руку к своему парню.

Если бы у Хэнка были какие-то сомнения в их отношениях, то они бы сейчас просто развеялись от одного взгляда на этих двоих. Они держаться за руки прямо на поверхности стола, не пытаясь скрываться. Маркус едва отводит глаза от Коннора, даже выдерживая взгляд Хэнка. Они явно очень любят друг друга. Но его миссия не окончена, пока он не будет полностью уверен, что его мальчик счастлив. Поэтому он спрашивает:

— Что на счёт тебя, Коннор? Он делает тебя счастливым?

Коннор вдруг застывает на месте — всего на долю секунды, но только Создатель знает, как много вариантов диалога он прокрутил за эту долю мгновения. Затем на его губах расцветает яркая и искренняя улыбка, которую Хэнк так редко видит.

— Счастлив — близко не подходит, чтобы описать это. Маркус… Он… — Коннор поворачивается и смотрит прямо на Маркуса, словно это поможет подобрать лучшее описание, — он больше, чем я когда-либо надеялся стать достойным...

— Коннор, мы говорили об этом, ты достоин…

— Заткнись и дай мне закончить, Марк.

Маркус тут же показывает как закрывает рот на молнию и Хэнк не может сдержать ухмылку — осознанно или нет, Коннор из парня верёвки вьёт.

— Я даже мечтать не мог о ком-то вроде Маркуса. И без него никогда бы не узнал, что имею право любить кого-то. У него я узнал о себе больше, чем из любого расследования. Он открытый и честный. У нас одни из лучших дискуссий, в которых я имел удовольствие участвовать. — Разумеется, единственный, кто мог подойти передовому прототипу Киберлайфа, это лучный прототип Камски. Коннор продолжает. Его улыбка из милой превращается в нахальную и Хэнк не успевает прикрыть уши — О, и секс тоже отличный. Но уверен, ты не хочешь об этом слышать.

— Черт побери, Коннор! — Да, Хэнк абсолютно точно не хочет этого слышать. Слабое утешение в том, что Маркус тоже сгорает от стыда, несмотря на комплимент. Возможно потому что он лучше понимает суть человеческой концепции приличий.

Коннор, вместо этого, вполне доволен собой.

— Месть за угрозы моему парню, Хэнк.

— Маленький засранец, — он инстинктивно тянется потрепать Коннора по голове.

Его сын смеётся несдержанно и беззаботно и у Хэнка горло сжимается — он и не думал, что у него будет что-то подобное. Знакомство с парнем, шутливые угрозы, сидение за одним столом… он думал, что потерял всё это вместе со своим первым сыном.

Боже, Коул любил бы  Коннора. И он бы скорее всего считал, что Маркус самый крутой парень для его младшего брата.

Хэнк позволяет себе настоящую улыбку, не замечая, как стекленеет его взгляд.

Он надеется, что Коул им тоже гордится. Где бы он ни был.

— Лейтенант Андерсон? Вы в порядке?

Голос Маркуса вырывает его из задумчивости.

— Что? Ага, я в норме, почему?

Он видит, как Коннор кусает нижнюю губу и тянется к нему свободной рукой.

— Хэнк… Ты плачешь.

Он безотчетно проводит рукой под глазами и вытирает слёзы.

— Хах. Только посмотрите на это. — Он бормочет, видимо совершенно не удивлённый. Маркус и Коннор всё ещё смотрят на него широко раскрытыми обеспокоенными глазами. Ему нужно стряхнуть мрачную атмосферу. — Дети, я просто рад за вас, — уверяет он, должным образом вытирая с лица слёз и поднимается. Маркус и Коннор встают вместе с ним. — Хорошо обращайся с моим сыном, слышишь? — Он снова шутит, похлопывая Маркуса по руке.

Тот шлёт ему ещё одну улыбку, на этот раз любящую, искреннюю и обнадеживающую — и, Боже, должно быть он любит Коннора так сильно, что готов моментально начать заботиться о ком-то кто ему дорог, просто из-за этого.

— Именно этим я собираюсь заниматься.

— Хорошо, Хэнк кивает и поворачивается к Коннору, — Ну, я совершенно выбился из сил. Собираюсь ложиться спать. — Коннор подходит к нему за объятиями и Хэнк позволяет, улыбаясь мысли — с тех пор, как они впервые обнялись перед бургерной, объятия стали для Коннора любимым способом приветствия и прощания. — Не шумите слишком сильно, — он дразнит и подмигивает. Коннор тут же возмущенно фыркает.

— Х-Хэнк!

Он целых две секунды наслаждается моментом, потому что Маркус оказывается таким же маленьким засранцем, как и Коннор, и вежливо заявляет:

— Я заставлю его заткнуть себя фартуком, если до этого дойдёт.

— Маркус!!!

— Господи, парень!

Хэнк идёт в спальню тряся головой в попытках выкинуть образ из головы. Паршивцы, оба.

Созданы друг для друга, серьёзно.

Очень мило, что они устроили целый ужин, чтобы поговорить с ним и получить одобрение. Хотя, серьёзно, им не о чем было беспокоиться — Маркус кого угодно очарует. Остроумный и сострадательный, мягкий и пылкий одновременно. И Хэнк доверят Коннору и его выбору. Его сын не влюбится в кого-то, кто не стоит каждой секунды.

И это, всё это, стоит того. Каждая секунда.

Хэнк засыпает улыбаясь в подушку и отчётливо осознаёт, что его дни Русской рулетки остались позади.

И он обязан этому парочке андроидов, которая рассказала ему о любви больше, чем всё человечество.